* * *

Озираясь по сторонам, я шёл по дороге Полдня.

Меня спросили, толкнув плечом:

– Кто и откуда?

Машинально потирая предплечье, я ответил:

– Герой, из Поэмбука.

Голос осведомился с ехидцей:

– Поэмбук? Это в каком же, извиняюсь, созвездии?

– Да ни в каком, – признался я. – Поэмбук, это и есть созвездие.

– А-а, – протянули уважительно. – Первые колонисты? Ну, и как вам на Полдне?

– Вечное утро и всюду праздник! – сказал я.

Голос смолк.

Мягко присевший аэрокар, стрекоча стрекозиными крылышками, разлучил меня с невидимым собеседником. Я уселся в удобное кресло, и крохотная серебристая коробочка взмыла в небо вечного Полдня.

Что же это вокруг? Проза Стругацких!

 

Вот та Вселенная, которую уже не покидают, однажды сроднившись.

Массаракш, мир наизнанку, начинает здесь выстраиваться повсюду, где мир становится либо таким прекрасным, каким он и должен быть, либо таким уродливым и тревожным, каким быть ни за что не должен.

Почему и зачем я здесь?

Миры, любые – самодостаточны. Им не нужны строители и ниспровергатели, их авторы, в лучшем случае, забросят внутрь «жука в муравейнике» и поглядят, каково ему там, с прилипшими не по уставу случайностями, странностями и прелестями жизни. Но мир Стругацких, в том числе мир Полдня, таков, что в нём всегда есть место каждодневному подвигу.

То есть – простому человеческому труду.

Мы выросли в аксиомах – надо, нужно, обязан и должен… мы трудились за деньги и тратили их, чтобы не возвратиться в животное состояние.

Мы ходили в музеи, на спектакли, в кино и в цирк, чтобы насладиться тем, что люди умеют делать за деньги гораздо лучше, чем мы.

Мир без денег – это мир свободных иллюзий.

Здесь можно жить, даря бесплатно лучшее, что умеешь.

Что заложено Богом.

А быть им очень непросто…

 

Коробочка аэрокара мягким скачком перенесла с шоссе в Нижний пруд.

М-да, подумал я. Любая ирония здесь неуместна.

Нижний пруд, живописнейший искусственный водоём в замкнутом человеком горном ущелье, поражал чистотой красок и неведомыми чёрными молниями, резвившимися возле невидимо-голубой поверхности.

Удочку дайте, подумал я. Что же вы, черти, дразнитесь?!

Но дали мне не удочку, а руководство по разведению редких видов форели.

Интересно? Даже не сомневайтесь!

Через три месяца я вывел первую стаю. И, честное слово, мои мальки были лучшими в мире! Депеша о том, что пора бы вернуться из этой благословенной командировки, застала меня врасплох.

Надо бы в ответ слегка запутать следы.

Захвачен туземцами после ранения зпт вылетаю немедленно зпт быстро не ждите… Представляю, как будут ржать в Поэмбуке! Пусть только попробуют.

Лентяи, лежебоки и графоманы – такие уроды!

А творческие люди красивы.

 

Вот аксиома, в которой живут и сажаются герои Мира Стругацких.

Герои, всемогущие до невозможности.

Герои, которые создадут всё, что нужно.

Но боль сопереживания, мужество и доброта никем не синтезируемы.

Поэтому они не оплачиваются. Но и без них не прожить!

 

Что же мы делаем в нашем реальном мире?

Имитируем то, в чём откровенно нуждаемся. Если долго изображать, к примеру, собственную невинность, в неё начинаешь верить.

Костылики слов-заменителей, протезы чувств… Обременительные хлопоты.

Мне бы шалого коня да плёточку заветную, и тогда искать меня в поле не советую, как пел один герой-цыганёнок в известном кино-квесте времён гражданской войны.

Жажда воли, в нашем понимании, это всегда протест.

Но в Мире Стругацких эта жажда - лишь стимул к созидательному труду. Почувствуйте разницу!

Жизнь человека Полдня – это рай в мире запретов, которые стоит преодолеть. Когда и если вы чуточку повзрослели, вернитесь к миру Стругацких.

Лишь там себя обретают заново.